allergen

Глава 1. Сумасшедшая сукка.
Глава 2. В окопе с Примусом.
Глава 3. У райских врат.
Глава 4. Колобок.
Глава 5. Легенды не гибнут от инфаркта.

Глава 6. Дым отечества.
начало
продолжение

Санька ушел сворачивать сегодняшнюю деятельность, а я позвонил Умнице на мобильник.
Умница был мною недоволен:
— Светик, ну что же ты так долго не звонила? Я же извелся. Ты же лишнюю бутылку виски везла, а сейчас, после Беслана, всех, говорят, шмонают. А тут еще у меня друг пропал...
Мы оба прислушались к сдавленным женским рыданиям.
- Ленка, - сказал я.
- Ну и дура же ты, Светик! - возмутился Умница. — У меня никого кроме тебя нет! У нас же все серьезно. Ты даже не представляешь, Светик, насколько для меня это все серьезно. Вопрос жизни и смерти.
- Уже? - искренне удивился я. Не ожидал я такой оперативности от стариков. Но скорее этот гад разыгрывает спектакль из-за Ленки, пытаясь воспользоваться моей внезапной пропажей без вести. Да однозначно, из-за нее! Если нас прослушивают, то какой смысл называть мой "приятный мужской баритон" Светиком.
- С тех пор как мы пили "Метаксу", Светик. Все началось с "Метаксы".
"Метаксу" я пил с Умницей один раз в жизни. Когда он понял, что Ленка для него потеряна и притащился ко мне с бутылкой редкого в то время греческого коньяка и свежесочиненной песней про подлеца-разлучника. Поэтому упоминание "Метаксы" мне не понравилось. Неужели он до сих пор жаждет реванша?
- Началось с "Метаксы"? - переспросил я.- А мне до сих пор казалось, что кончилось...
- Вернее, началось бы, если бы не этот козел,- со значением, интимно перебил Умница.
Ту "мировую" бутылку мы распили втроем. У меня сидел Витек, после госпиталя, и мы думали, как ему жить дальше.
- Почему это Витек - козел?
- Да нет, Светик, я не о нем. Я о настоящем, который не давал начать пить своим "ме-ме". Ну, ты же помнишь, когда это было. В каком году кончились батарейки. Конец он и в Африке конец,— Умница как-то издевательски хмыкнул.
Не, ну вряд ли он имел в виду то, что я подумал. От него можно ждать почти любой подлости, но далеко не любой пошлости.
- В Африке? - я попытался извлечь из фразы хоть что-то конкретное.
- Ну какая же ты все-таки тупая, Светлана! - взвыл Умница. - Думай, Светик, думай! Козла надо отпустить. Он своим меканьем только сбивает с толку. Заведи лучше ма-а-а-аленькую собачку. Таксу. Знаешь, чем хороша такса?
- По ней платят?
- Идиотка! - обреченно констатировал Умница. - Светик, ну ты же еврейка! Это важно. Ты же не безграмотная. Такса хороша тем, что у нее нет руки. Только нога. Все, Светик, не звони мне больше. А то у меня, дорогой и горячо любимый товарищ Светлана Ильинична, от твоей тупости тоже батарейка кончится... Мне две ложечки, как всегда! — крикнул он кому-то в сторону.
Ясно кому, конечно. Вообще-то любящая жена при скоропостижной пропаже мужа не должна варить кофе посторонним мужикам. У нее руки должны трястись, а глоток в горло не лезть.
— Слушай, ты...— не выдержал не то, чтобы я, а кто-то мохнатый с низким лбом, проживающий на задворках меня.
— Все!— оборвал Умница. — Пусть осуществится естественный отбор по интеллекту. Я сделал для тебя все что мог!
- Э! - запротестовал я в умолкнувшую трубку.
- Все, Светик. Симхат Тора начинается. Мой религиозный долг — выключить аппарат связи. Пока-пока, сладкая моя!
И этот вундеркинд действительно отключился. Ну, если я вернусь...
Поостыв, я еще раз прокрутил наш разговор. Ладно, Ленка-Ленкой, дома разберемся, если я вдруг неожиданно вернусь из командировки. Но Умница точно бросал мне какой-то спасательный ребус. Разные у нас с ним стили мышления. И ощущение у меня было, как у льва, которому тыкали в морду палкой... Или как у собаки. Как у таксы. Как у таксы, напившейся "Метаксы". И еще где-то рядом ходит козел. И что мне делать с этим зоопарком?
Ну, такса-метакса это, конечно, не случайная рифма. Это такса без "ме". Без козла, то есть. Значит, "Метакса" и козел - это маскировка таксы. Умница не хотел произносить слово "такса" напрямую, значит боялся, что это слишком просто и если прослушивают, то разгадают. Ага, просто, проще некуда. А что прослушивают он, кажется, уверен. И про "жизнь и смерть" как-то не жизнеутверждающе у него прозвучало. Вообще-то он паникер. Но слушать его могут, почему же старикам не подслушивать моих друзей, раз Ривка погибла, а я исчез. Должны прослушивать — силы и связи позволяют. Значит, звонить Умнице больше нельзя, во всяком случае он этого очень боится. Следовательно, он должен был дать мне какой-то контакт, другую связь. Скажем, адрес. Улица Таксовая? Улица Таксистов? Улица Норная? Или улица имени Т.А. Кса? Сам он идиот! Наверное, все-таки, не адрес. Тогда телефон.
Конечно, телефон. Потому что Витек и "Метакса" были в 1982 году. Ну да, перед смертью Брежнева. Потому что похороны мы наблюдали по телеку вместе с Витьком. Тут однозначно, здесь и "кончились батарейки" - Брежнев был, по слухам, на кардиостимуляторе и "дорогой и горячо любимый товарищ Светлана Ильинична". М-да, ведь Умница действительно под конец правильно злился - ему пришлось транслировать почти открытым текстом. Вот же, блин!
Ну хорошо, значит четыре цифры номера у меня есть, причем последние, потому что про "Метаксу" было раньше. Теперь такса. "Еврейка", "не безграмотная"... Значит, нашу "таксу" напишем на иврите. Напишем ее, дорогую, ивритскими буковками и полу-чим "טקסה" - "тет", "куф", "самех" и "хей".
Как для всякого ешиботника, гематрия для Умницы нечто очевидное и само собой разумеющееся.
Я написал справа ивритский алфавит, причем с трудом вспомнив очередность букв. А слева - цифры. Получилось 9+100+60+5. Итого — 174. Значит, номерок теле-фона - 1741982.
Я позвонил, услышал энергичное хамское мужское "Лёо-о-о" и с нескрываемой надеждой попросил к телефону Светлану. В ответ был назван "козлом" и послан к русскому варианту Азазеля. Увы. Избавиться от козла не получилось. Я испытал разочарование троечника, честно зубрившего, но все равно получившего "неуд".
В утешение мне была ниспослана ангелица. Земная модель с парой порхающих ног вместо крылышек. Ангелица Вера желала напоить меня кофе, но прежде узнать мои пристрастия. Я пялился на нее с каким-то даже не вполне сексуальным интересом. Конечно, ноги. Даже нога. У таксы, напирал Умница, нет рук. У нее ноги, говорил Умница, хотя на самом деле - лапы. А у меня теща. И мне все понятно. Потому что Софья Моисеевна, изучая иврит в пенсионном возрасте, путалась в двух ивритских "т" и не отличала "тет" от "тав". На ее вечный вопрос: "Какое там тэ?" Ленка научилась отвечать "с рукой" или "с ногой", чтобы возникал зрительный образ нужной буквы. Значит, наша с Умни-цей такса - грамматическая калека, с одной ногой, то есть пишется через "тав". А "тав" - это последняя буква алфавита, это аж 400. А я - полный козел, потому что сразу должен был понять ешиботную логику Умницы, что он сначала написал буквами число, причем написал правильно, начиная с буквы, обладающей максимальным числовым значением. А потом подобрал подходящее звучание и значение. Значит, имеем: 400+100+60+5 = 565.
Я набрал номер. Ответил хриплый подростковый голос. Я затосковал, прося у подростка и судьбы Светлану.
- Мутант, ты? - спросил подросток. - А я - Светик. А ты супер - быстро вкликался. Фима говорил, что ты тормоз. Ну, Фиме с его мозгами - все тормоза. Где желаешь обнюхацца?
Было похоже, что связистка уже обнюхалась. Впрочем, последний троллейбус не выбирают. Я понял, что до вечера с Санькой уже не расстаться, да и гимназистке хорошо бы прочухаться:
- Где - сама скажи. Но не раньше десяти.
- Ахха,- придохнула она, прикидывая. - Сразу приезжесть выпирает, что тождественно место. Ну, пусть под Кремлевской стеной, для концепта. Чтоб тебе топографически не мучицца. Значт, забили. В десять, в Александровском садике, по центру где-нить. Ты какой? Можешь прийти в чем-нидь?
- Я приду,- пообещал я злорадно. - Я буду весь из себя такой неприметный, но в кипе и с пейсами.
— Кайфы, неформат! - сказала гимназистка. - Чиста спеценаз. Вродь всё. До встре!