Проколы сионских мудрецов

[allergen]

Глава 1. Сумасшедшая сукка.
Глава 2. В окопе с Примусом.
Глава 3. У райских врат.

Глава 4. Колобок.
начало

Я приподнимал крышку подвала осторожно — мало ли… Но было тихо. Ривка, свесив рыжую голову, так и сидела на стуле, к которому мы ее привязали. На месте пробора видны были седые корни волос. И вообще… Я, конечно, ее окликнул, спустился и осмотрел, но когда еще только заглянул сверху в подвал и увидел нехарактерную для нее безжизненную расслабленность, уже все понял. Амбуланс вызывать было поздно. Надеюсь, что Ривка умерла от подобающего ее возрасту сердечного приступа, а не сожрала от злости какую-нибудь порцию яда из воротника.
Ёлка растерялась и стала "настоящей блондинкой". Она хлопала глазами и явно желала только одного - проснуться. Я редко видел ее в таком состоянии, можно сказать всего один раз, когда она узнала о похищении Ахматом ее сына. Елка все твердила, как заведенная: "Что делать с трупом?".
— Отдать родственникам для погребения? — предложил я.
Тут она немного пришла в себя.
— А главное — не показывать Умнице, пока он не снимет с меня эту дрянь. А то он нервный и впечатлительный.
Ёлка кивнула и уставилась на меня, как на вожака стаи.
Умница действительно приехал очень быстро. Нам вообще показалось, что мгновенно. Мы с Елкой только и успели вылезти из подвала и сообщить друг другу, что надо бы наметить дальнейшие действия, если, конечно, с меня снимут пояс.
Старый серый "Бьюик", отодвинув мусорный бак, с лязгом запарковался у забора. Умница, посолидневший, отъевшийся, с развевающимися пейсами и озабоченной физиономией, ворвался в ветлечебницу и подозрительно нас оглядел.
— Садись, Умница,— гостеприимно предложил я.— Буду показывать тебе мужской стриптиз. Сейчас я разденусь до пояса. В смысле — до пояса смертника. А снимать его с меня будешь ты.
— Почему я?! — возмутился Умница.
— А больше некому.
Тут я снял рубашку, и Умница увидел пояс шахида во всей его конкретности. И попятился:
— Я думал — шутишь… Нет, я не смогу. Это надо в полицию…
— Не надо.
— Почему это не надо? — заинтересовался он.— Это что, еще и какое-то противоправное деяние? И ты меня в него втягиваешь?
Ёлка, до того тихо переживавшая в углу дивана, зло пихнула ногой стул. Он громыхнул, отлетая в сторону Умницы.
— Ты что?! — заорал он.— Сдетонирует!
— О,— слегка улыбнулась Ёлка.— Разбираешься!
— Умница,— попросил я,— давай установим очередность. Сначала ты снимаешь с меня эту дрянь. А потом я тебе все рассказываю. Потому что если пояс взорвется в середине повествования, ты же еще успеешь расстроиться. Это как от интересной книги последние страницы оторвать.
— Гы,— осторожно сказал Умница, услышал себя со стороны, вдохновился собственным мужеством, лихо швырнул на колени Ёлке свою траурную шляпу и подошел ко мне.
Сначала он ходил вокруг, внимательно рассматривал пояс и постепенно сужал круги. В глазах его появилось любопытство, потом азарт. И я понял, что процесс пошел, больше уговаривать его не придется. А Умница интимно бормотал моему поясу какие-то бессвязные слова, среди которых я уловил: "Ах ты такой, да?.. Ну нет, это ты перемудрил… А тут уже просто…" Он вдруг вскинул руку в сторону Ёлки и коротко приказал:
— Пинцет!
Ёлка послушно метнулась и вложила ему в ладонь инструмент. Умница кивнул и начал прихватывать им края пояса, пытаясь заглянуть внутрь, а потом, вдруг, взвыл и отшвырнул пинцет:
— Что это на нем? Что ты мне подсунула? Что это? Кровь? Чья?
— Пся крев,— пожала плечами Ёлка.
— Мы тут с Ёлкой операцию делали, собаку зашивали,— сказал я примиряюще.
— Опять собака?! — возмутился Умница.— Ну это уже черт знает что такое! Не ожидал от вас!
Он еще пару минут попринюхивался к поясу, потрогал застежку отмытым Елкой пинцетом, затем резко выпрямился и радостно сообщил:
— Примитивная конструкция. Фуфло. Не взорвется. Иди снимай. Только, знаешь, лучше отойди подальше. На всякий случай. Я, все-таки, не профессионал. Но ты не бойся, не бойся. Ступай. Шансы на ошибку маленькие.
— А насколько маленькие? — спросил я.
— Да совсем маленькие! А вообще-то, откуда я знаю? Это интуитивная оценка.
— Ну и отлично,— кивнул я, промывая сосуды остатками адреналина,— от Ёлки мы отойдем, но вместе.
Умница обиделся:
— Ты, Боря, не дури. Давай, все-таки, соблюдать технику безопасности. Пояс примитивный, взрывается только от внешнего сигнала. Поэтому, когда снимешь, там его и оставь, где снял. А к застежке, между прочим, вообще никаких проводов не подведено — мог бы и сам сообразить.
— А мне очень уважаемые и знающие люди сказали, что пояс взорвется, если пытаться его снять,— на всякий случай упорствовал я.
— Уважаемые люди, Боря, врут так же часто, как и неуважаемые. Только делают это правдоподобнее. На понт они тебя взяли, понял? А ты, кстати, обещал все рассказать.
— Ладно,— сказал я.— Отойду-ка я в дальний угол двора. А ты бы благословение какое сказал, что ли, на снятие пояса. А то никакой от тебя пользы.
Умница поморщился:
— Не надо тут никакого благословения. А вот когда ты избавишься от опасности, благодаря моей и Божьей помощи, не забудь сделать крупное пожертвование в мой фонд специальных исследований, хотя, конечно, дождешься от тебя, как же!
Я ушел в дальний угол двора, зашел за статую помассивнее — на корточках передо мной корячилась матрона Иудейской пустыни — серая, крепкая. Кустодиевская поселенка, как ее называла Ёлка, требуя от Вувоса имя натурщицы. Подумав, лег на спину, чтобы шурупы далеко не разлетелись, если что. Обратился к Высшему разуму, совсем в него не веря, но так, на всякий случай. Каменный подол купчихи напоминал свод склепа. Застежка пояса не расстегивалась. Ну что, рвануть ее, что ли? Как кольцо гранаты? Это уже слишком. Я сел, облокотился спиной на прохладное мощное бедро и терпеливо уговорил заевшую застежку расслабиться.
Умница не ошибся. Я положил пояс к ногам купчихи и легкой походкой свобод-ного человека направился в "караван". На порог выбежала радостная Ёлка, обняла, расцеловала. Приятно быть источником радости для красивой женщины.
— Видишь,— небрежно сказал Умница,— а ты боялся. Учи, Боря, матчасть… Но сейчас надо выпить,— он мягко, но однозначно посмотрел на Ёлку,— и послушать твой рассказ.
— Рассказ начнем с показа,— подхватил я.— Слазай-ка, Умница, в подвал за бутылкой старого доброго анжуйского.
Умница подумал, не нашел подвоха и нехотя, но встал:
— А где там его искать?
Ёлка закашлялась, помотала головой, потом выдавила:
— Ничего… ничего искать не надо… сам… сразу увидишь.
Пока я думал почему это мы такие разные, но так одинаково циничны, Ёлка обменялась со мной веселым безумным взглядом. Тут из подвала высунулась лишившаяся цвета и речи черно-белая голова.
Умница резво выкарабкался и застыл перед нами, похожий на старую фотографию.
— Увы,— сказал я.
— Зачем вы убили Ревекку Ашкенази? Отморозки! Уж это вам точно не сойдет! Идиоты! Это же надо — убить Ревекку Ашкенази!