Проколы сионских мудрецов

1. Сумасшедшая сукка.

начало
продолжение

Где-то совсем рядом, прямо за перегородкой сукки вдруг зазвонил мобильный телефон.
— Что еще, Софа? — спросил Наум.— Нет, Боря уже уехал. С полчаса назад. Нет, не домой, ему нужно было куда-то на территории. Он не сказал зачем. Он спешил. И заедь, пожалуйста, к Бени, возьми у него конверт. Я знаю, что у тебя нет времени, но это крайне важно. Спасибо, моя сладкая, целую.
— Ах-ха-ха-ха! — возбудился старичок.— Слышал, целует он ее!
Молодец, Наум. Иначе от тещи не отделаться. Теперь она подумает, что меня здесь нет и от него отстанет. И можно будет спокойно досидеть. Хотя хихиканье инвалида мне порядком надоело.
Наум вошел в сукку с пистолетом. И направил его на меня. Не люблю я такие шутки. Не генеральское это дело — личным оружием баловаться.
— Прости, Барух. Не твоя вина, что Хаим впал в маразм. Но расхлебывать тебе.
— Сам ты впал в маразм, молодожен! — возмутился инвалид.— Ну и семейка! Семь с половиной процентов, понял!
Черт! Ствол был нацелен на меня, рука не дрожала, выражение Наумова лица было извиняющееся и сочувственное. И это мне особенно не понравилось.
— Что ты ему рассказал, Хаим?
— А что? — захихикал старичок.— Ты уже лишил Баруха наследства? В пользу Софочки? Или тебе Софа больше не разрешает рассказывать секреты Баруху? Ах-ха-ха-ха!
— Идиот! Это другой Барух! — заорал Наум.— Это не мой Барух! Это ее Барух!
— Ой-вэй! — схватился за сердце старичок.— Это что же, теперь его убивать? Такой хороший мальчик…
— Ну уж нет,— твердо сказал я.— Убивать меня, как Баруха Софьи Моисеевны — это уж слишком. Наум, отведи ствол, правда. Не люблю я этого.
Наум ствол не отвел. Наоборот, переменил выражение лица на усталое, но однозначное:
— Ты, Боря, помолчи. И не делай резких движений. Хаим, ну ты не видишь ни хрена, ладно. Но ты что, не слышал какой у него русский акцент? И после этого ты не идиот?
— А что? — огрызнулся старичок.— У всей твоей семейки с недавних пор появился русский акцент. Я решил, что и Барух женился на оле хадаше! Ах-ха-ха-ха!
У Наума был такой вид, словно он прикидывал — замочить меня одного, или нас обоих.
— Что ты ему рассказал, подробно!
— Да все рассказал. Чтобы если надоест, тебя не дожидаться. Подробно рассказал, чтобы даже ты все понял, ах-ха-ха-ха! Про семь с половиной процентов. Что рассчеты будут строиться на данных Ронена… Про что я еще тебе рассказывал, мальчик?
— Про внука,— угрюмо сказал я.
— Ах-ха-ха-ха! — ответил старичок.
— Плохо, Хаим,— вздохнул генерал.— Какие еще ты имена называл?
— Не помню,— всплеснул ручками инвалид.— Да много каких называл, наверное. Если я думал, что это твой Барух, то почему я должен был не называть ему имен?
Я уже не считал это шуткой. Но и не мог заставить себя поверить в серьезность происходящего. Пора было что-то предпринять, но подходящий момент все не подворачивался — Наум явно этого от меня ждал и взгляда не отводил.
— Вспоминай, Хаим! Какие имена ты еще называл?
— Вспомнил! — обрадовался Хаим.— Я ему много рассказывал про Ронена. Про зуб, про школу. Ведь если бы не я, ты бы не дал ему стать тем…
— Дальше! — прорычал генерал.
— Дальше он меня спросил, что будет, если Ронена призовут к ответу. И я напомнил ему про Авиву и про Игаля… А что, это неправда? Мне показалось, что мальчик нервничает, я хотел его успокоить.
— Да-а,— с сожалением сказал Наум,— старое ты трепло. Шансов ты ему никаких не оставил. А ведь я его любил, почти как сына… Да и Софа расстроится.
— Софа сильно не расстроится,— рефлекторно успокоил его я.
Хаим недоуменно поозирался, а потом вдруг снова откинулся в седле:
— Ах-ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха! Так что, Софа — теща этого бедного мальчика?!
Мы с Наумом с неприязнью покосились на него.
— И что здесь такого смешного? — спросил генерал.
— А то ты сам не видишь! Ах-ха-ха-ха!